Сообщений в теме: 96

[Иринка42]

Последний Страсбург МБХ

   

Сегодня ЕСПЧ огласил самое долгожданное решение по «делу ЮКОСа»: окончательное решение по жалобам Лебедева и Ходорковского по первому делу. Жалобы рассматривались очень долго, прошли годы с момента их подачи и более трех лет с того момента, когда суд принял решение, что будет их рассматривать. Многие почти уже и забыли, что у Ходорковского и Лебедева было, оказывается, какое-то первое дело, когда их судили за хищения, нарушения в процессе приватизации и уклонения от уплаты налогов. Решение ЕСПЧ, таким образом, – это лишнее напоминание о том, что «дело ЮКОСа» отнюдь не настолько просто, как многим кажется.

В парадигме «дела ЮКОСа» свежее решение ЕСПЧ – фактически последнее «современное» решение, поскольку решение по второму делу, учитывая неторопливость европейского правосудия, стоит ожидать тогда, когда оно не будет интересовать ни Путина, ни Ходорковского. Именно по решению, опубликованному сегодня, многие будут судить о деле ближайшую пятилетку как минимум.

Пресс-релиз Европейского суда по «первому делу ЮКОСа» озаглавлен: «Обвинения против заявителей были обоснованны, но слушанье по их делам не было справедливо, как и помещение в отдаленные колонии». В документах Европейского суда разобраться очень непросто. Ведь они служат прецедентами – обоснованием будущих решений суда по сходным проблемам. Их годами пишут мудрейшие судьи Европы. И, чтобы не утонуть в глубинах передовой европейской юридической мысли, лучше и проще отодвинуть в сторону непринципиальное, выделить основные вопросы жалобы и понять, что же все-таки мудрый Европейский суд на них ответил. Применяя этот принцип, в жалобах и в решении Европейского суда по делу Ходорковского и Лебедева можно легко увидеть несколько узловых проблем.

1. Справедливость самого судебного рассмотрения (ст. 6 Европейской конвенции). Именно требования этой статьи вместе со ст. 5 Конвенции наиболее часто нарушаются российскими судами и служат причиной жалоб в ЕСПЧ.

В рамках статьи 6 Европейской конвенции Ходорковский и Лебедев заявили о целом ряде нарушений, так что работы у Европейского суда, с учетом объема и детализации жалоб, было много. Суд достаточно жестко обошелся с ними. Так, было отказано в признании того, что судья Колесникова была предвзята в связи с ее участием в иных процессах, связанных с ЮКОСом (ст. 6 §1 Конвенции). Суд не уделил особого внимания вопросу помещения подсудимых в течение процесса в металлическую клетку как нарушению презумпции невиновности (ст. 6 §2 Конвенции). Суд также решил, что подсудимые их адвокаты имели достаточно времени и возможностей для подготовки адекватной защиты в процессе (ст. 6 §§1, 3 (b) Конвенции).

Однако суд обнаружил два серьезных нарушения, допущенных в процессе рассмотрения дела. Во-первых, была нарушена конфиденциальность взаимоотношений между подсудимыми и их адвокатами (ст. 6 §§1, 3 (b, c) Конвенции). Суд указал на недопустимые действий администрации СИЗО и судьи по контролю над использованием письменных доказательств, а также на незаконный и необоснованный обыск офиса адвоката. Европейский суд обратил внимание на проблемы с исследованием доказательств (ст. 6  §§1, 3 (d) Конвенции). Несколько свидетелей не были допрошены, письменные доказательства и экспертные мнения, приготовленные защитой, судом необоснованно не были приняты. Таким образом, защита Ходорковского и Лебедева была «не в равном» положении с обвинением.

Дополнительно к нарушениям статьи 6 Конвенции в жалобах Лебедева и Ходорковского содержится требование о признании наличия нарушений статьи 8 Европейской конвенции (прав на неприкосновенность и уважение частной жизни). Осужденные настаивали, что, намеренно этапировав их в чуть ли не самые удаленные колонии России, в поселке Харп и Краснокаменске, власти нарушили их право на общение с семьями. В данном случае ЕСПЧ занял весьма жесткую позицию, указав, что ФСИН не могла создавать узникам столь серьезные препятствия для общения с семьями. Увы, но исправить это нарушение уже нельзя.

Платон Лебедев, используя аргументы своей первой жалобы, также обжаловал свое пребывание без надлежащего судебного решения в предварительном заключении в течение нескольких недель, что суд, используя уже имеющийся прецедент, также признал нарушением Конвенции, – правда, это не повлияло на справедливость процесса в целом. Однако ЕСПЧ, как и ранее, не поддержал позицию заявителя о том, что их условия содержания в предварительном заключении можно рассматривать как пытки (ст. 3 Конвенции).

 

2. В жалобах содержится весьма важное для всего «дела ЮКОСа» указание на то, что российскими судами было допущено нарушение статьи 7 Конвенции (допустимость наказания исключительно на основании закона). Это нарушение носит «системный» характер и касается налогового эпизода «первого дела Ходорковского», когда российским судом было признанно, что ОПГ ЮКОС под руководством Ходорковского и Лебедева организовала сеть подставных компаний, обеспечивающих системный уход ЮКОСа от налогов в особо крупном размере за счет продажи нефти по заниженным ценам. Заявители указывали в жалобах, что подобная «креативная» трактовка судами налогового законодательства фактически противоречит тому, что прямо написано в законе. Суды, в противовес законам государства, фактически создали для «дела ЮКОСа» свой специальный, нигде ранее не применявшийся «судебный» закон, позволивший признать Ходорковского и Лебедева организаторами гигантской схемы уклонения от уплаты налогов, а также отправить за решетку по сходным обвинениям еще нескольких юкосовцев.

К сожалению, в этом вопросе суд занял весьма неоднозначную, но принципиальную позицию, указав, что все решения по налоговым эпизодом хотя и могли выглядеть как абсолютно прецедентные, выносились в пределах полномочий российских судов. Таким образом, и Ходорковский, и ЮКОС фактически полностью утратили возможность доказать в ЕСПЧ, что компания не была «налоговым уклонистом», а МБХ не участвовал в этом.

3. Отдельный пункт жалобы Ходорковского – нарушение российскими судами требований статьи 1 Протокола 1 Конвенции (защита собственности) в связи с тем, что суд обязал его возместить задолженность ЮКОСа по налогам после приговора. По мнению заявителя, вне зависимости от того, уклонялась бы компания от уплаты налогов или нет, обязанность по уплате неуплаченных налогов, а также штрафов и пеней могла нести только она. Что фактически и произошло в процессе продажи «Юганскнефтегаза» и банкротства ЮКОСа. Но суды возложили на Ходорковского и Лебедева повторную уплату части суммы налогов, которые, по их же мнению, не были уплачены самой компанией. Таким образом, государство пыталось «нажиться» вдвойне.

Европейский суд встал однозначно на позицию заявителя и указал, что подобное «удвоение счета» недопустимо.

 

4. Еще одним болевым узлом заявлений Ходорковского и Лебедева в ЕСПЧ явились по уже сложившейся традиции жалобы на нарушение требований статьи 18 Конвенции (пределы использования ограничений в отношении прав). Журналисты и политологи часто для упрощения именуют это «политической мотивированностью» дела, хотя статья Конвенции гораздо сложнее. Ни в одном решении, вынесенном до настоящего времени, Европейский суд не признавал наличие нарушений статьи 18 в «делах ЮКОСа», что давало, соответственно, возможность журналистам говорить о «сотрудничестве» суда с правительством Российской Федерации. Так он поступил и в этот раз, сославшись на ранее использованные прецеденты. Таким образом, МБХ не удалось убедить ЕСПЧ, что его первое дело – политическое.

Дополнительно суд признал, что государство фактически мешало адвокатам Лебедева и Ходорковского в подготовке заявлений в ЕСПЧ (ст. 34 Конвенции), что корреспондировало с его позицией по статье 6 Конвенции.

Принципиально важным для всего решения является то, что Европейский суд не сделал в нем такой же оговорки, которую сделал в недавнем деле Пичугина, указав, что дело надо обязательно пересмотреть. В данном случае у Российской Федерации руки оказались развязаны. Как итог – суд присудил Ходорковскому «скромные» (как указал суд) 10 тысяч евро и полностью отказал Лебедеву во взыскании 6 млн 800 тысяч евро «утраченного от несправедливого осуждения заработка», сославшись в том числе на свою позицию статьи 7 Конвенции.

Что важно в итоге для России в решении ЕСПЧ? Очевидно, два принципиальных момента. Во-первых, чтобы дело Ходорковского и Лебедева не было признано политическим (не были установлены нарушения требований статьи 18 Конвенции). Во-вторых, чтобы нарушения требований статьи 6 Конвенции в совокупности не привели к необходимости пересмотра всего дела российским судом, что он недавно был вынужден сделать по давно забытым делам по взрывам в приемной ФСБ. Пока только в одном «деле ЮКОСа» – недавно разрешенном ЕСПЧ первом «деле Пичугина», судом был сделан однозначный вывод о необходимости его пересмотра. Если брать выводы суда в совокупности, то российские власти своего достигли: суд отказал заявителям и в нарушениях статей 18 и 7 Конвенции, а также прямо указал в пресс-релизе, что обвинения против них были обоснованы.

Достиг ли Ходорковский ожидаемого им успеха при подаче жалоб в Европейский суд? И да, и нет. Ему, вне всякого сомнения, удалось доказать, что в отношении него часто не соблюдались требования Европейской конвенции и он иногда не имел возможности адекватно себя защищать. Но «российская» практика Европейского суда в отношении уголовных преследований, имевших место в конце 90-х и начале нулевых, четко показывает, что подобные нарушения носили системный характер – и в отношении бомжей, и в отношении олигархов. Но адвокатам Ходорковского не удалось доказать весьма важную позицию: то, что все перечисленные в решении ЕСПЧ нарушения – результат избирательно и политически мотивированного применения «всей правовой машины Российского государства» исключительно к Ходорковскому и Лебедеву.

Может, решение ЕСПЧ и не идеально для Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Может, оно не приведет к их скорейшему освобождению и не вернет им ЮКОС и потраченные в тюрьме годы, но в любом случае это решение ЕСПЧ по «делу ЮКОСа» – еще один небольшой, но важный кирпичик в фундаменте будущего российского правосудия. Правосудия не XIX, а XXI века.

 

Отсюда

[Иринка42]

Из речи Н. Толоконниковой в суде

Две речи в суде

Речь первая

Я вновь хотела бы поговорить об исправлении. В очередной раз убеждаюсь в том, что если и возможно в России подлинное образование, то это всегда самообразование. Сам себя не научишь — никто не научит. А если и научат, то невесть чему.

Да, с этой властью у меня много, чрезвычайно много стилистических разногласий. Их так много, что количество становится критический.

Чему нас могут научить гос. органы? Как меня может воспитать колония, а вас — канал, скажем, Россия-1?

Бродский (нобелевская лекция): «Чем богаче эстетический опыт индивидуума, чем тверже его вкус, тем четче его нравственный выбор, тем он свободнее — хотя, возможно, и не счастливее».

Мы вновь в России оказались в таких обстоятельствах, что сопротивление, и не в последнюю очередь сопротивление эстетическое, оказывается нашим единственно нравственным выбором и гражданским долгом.

Эстетика путинского режима — эстетика охранительная, и она неслучайно, но последовательно, настырно цитирует и воссоздает эстетики двух режимов, исторически предшествующих, — эстетику царско-имперскую и дурно понятую эстетику соцреализма с его рабочими условного Уралвагонзавода. Воссоздание это производится настолько топорно и нерефлексивно, что идеологические аппараты текущего политрежима не заслуживают никаких похвал. Даже пустое место соблазнительнее и привлекательнее — своей минималистичностью, и любое государственное учреждение в России, тем более — столь важная часть репрессивной машины государства, как колонии — эту никчемную эстетику подобострастно воспроизводят.

Так, если вы женщина, тем более — молодая и хоть немного привлекательная, то вы просто обязаны участвовать в конкурсах красоты. Если участвовать не будете — не дадут УДО, сославшись на игнорирование вами мероприятия «Мисс Очарование». Не участвуете — значит, по заключению колонии и вторящего ей суда, не имеете активной жизненной позиции. А я утверждаю, что моя принципиальная и тщательно продуманная жизненная позиция — феминистская, антипатриархальная, эстетически нонконформная — и проявляется в бойкоте «Мисс Очарования». Моя позиция — и только моя, а не охранительская позиция лагерного начальства, — в изучении моих книг и журналов, время чтения которых я с силой отбираю у колонистского отупляющего распорядка дня.

Нас везде — в школах, в тюрьмах, в университетах, на избирательных участках и перед экранами телевизоров — учат подчиняться, врать, недоговаривать; произносить «да», когда хочется сказать «нет!». И наша большая, цивилизационная задача — воспитать в себе, в своих детях и друзьях, противоядие этому подчинению, съедающему человека.

Я требую назвать вещи своими именами: да, я не прошла колонистский тест на лояльность охранительской системе ценностей и эстетике в частности, но в активной жизненной позиции мне отказывать просто смешно.

Не менее смешны вменяемые мне так называемые «нарушения». Да, я выносила из камеры СИЗО свои записи, фиксирующие тот ад и те нечеловеческие условия, которыми меня встретил московский следственный изолятор. Естественно, оперативники СИЗО невероятно на меня разозлились, вменили нарушение, а также совершенно противозаконно запретили делать даже у себя в камере какие-либо записи, касающиеся изолятора, и шмон за шмоном последовательно <отнимали> из моей камеры все подобные тексты. Да, я, будучи госпитализирована с сильными головными болями в колонистскую больницу, не отвесила земной поклон одному из местных оперов. Он был обижен. Да, я была в клубе ИК-14. И что? Ведь в Зубово-Полянском суде, рассматривавшем мое УДО, от меня требовали именно участия в клубной жизни колонии.

Моей подруге Маше Алёхиной отказывают в УДО из-за того, что она — о ужас! — находилась на рабочем месте без белого платочка. Интересно, когда суд выносит подобные постановления, он сам понимает, что делает?

Я знаю, что в России, которая ходит под Путиным, мне никогда не получить досрочного освобождения. Но я пришла сюда, в этот суд, чтобы ещё раз высветить абсурдность нефтегазового сырьевого правосудия, обрекающего людей на бессмысленное лагерное прозябание, ссылаясь на записи и платочки.

***

Не тот ли это случай: в чужом глазу соломинку не видишь… ?

Корректно ли, применяя к осужденным гулаговские стандарты соблюдения прав человека, говорить об исправлении осужденного? Не компрометируется ли тем самым самом понятие исправления? Быть может, это слово уже стоит сегодня в ряду тех слов-перевертышей, что характерны для тоталитарной идеологии? И если свобода — это рабство, то исправление, надо думать, это встраивание в рабский порядок, нерефлексивное подчинение нормам и правилам большинства, следующего за сильным, имеющим власть и монополию на легитимное насилие, сколь нравственно сомнительным ни был этот сильный.

Что важно понимать тому, кто обладает силой и властью подавлять сегодня — никто и ничто не может гарантировать, что то же будет у него завтра. Власть конечна, и это знание более неизбежно, чем 2×2=4. И то понимая, любая власть должна саму себя ограничивать. Во имя собственной же будущей безопасности.

Воспитание конформного большинства, исправление — исправление! — личности в послушную массу, несомненно, сыграет когда-то злую шутку с власть имущими. Потом что власть, которая держится на лояльности и готовности к подчинению, а не на продуманных принципах и убеждениях граждан — это слабая власть. Если ваша власть держится на индифферентности или даже страхе людей, то это очень плохая новость для вас. Не ожидайте верности от них — завтра тот, кто из конформности отдавал голос Путину, встанет на сторону другого/другой, в ком почувствует новую власть.

Раньше я расстраивалась, когда слышала аргумент «Если не Путин, то кто?». Сегодня он меня радует, всё больше радует. Поскольку этот аргумент означает не верность Путину, а, напротив, его подспудное неприятие.

Альтернативы же растут. Растут, в том числе и из-за неумелых, панических, репрессивных действий власти. То, как непоследовательно, смешно, буквально переобуваясь в воздухе ведёт себя власть по отношению к Алексею Навальному, который, напротив, проявляет принципиальность, смелость и верность своим убеждениям, наращивает политический капитал не власти, но Навального.

Я горжусь всеми, кто готов, жертвуя собой, отстаивать свои принципы. Лишь так происходят большие политические, ценностные, эстетические перемены.

Я горжусь теми, кто пожертвовал своим комфортом и летним вечером, кто 18 июля вышел на улицы, чтобы утвердить свои права и защитить свое человеческое достоинство.

Я знаю, это наша символическая власть, растущая из убежденности и смелости, год от года крепнущая, конвертируется в нечто большее, и тогда у Путина и его хлебников больше не станет власти государственной.

[Иринка42]

Судебное решение о том, как не надо писать судебное решение // Английские судьи оценили copy paste

 

Любому юристу приятно, когда судья не просто соглашается с его требованиями, но и дословно воспроизводит его правовую позицию в судебном решении. Даже звучали предложения, чтобы разрешить сторонам представлять суду варианты судебных решений. Насколько это приемлемо — вопрос сложный. Недавно об этом высказался Апелляционный суд Великобритании. В опубликованном вчера в The Times постановлении по делуCrinion & Anor v IG Markets Ltd жестко критикуется решение нижестоящего суда, содержащее только 6% оригинального текста. Однако само решение оставлено в силе.

 

Единственным основанием апелляционной жалобы ответчика было то, что торговый суд Бирмингема (Birmingham Mercantile Court), рассматривавший дело по первой инстанции, скопировал текст финальных объяснений (closing submissions) истца. По подсчетам ответчика скопированная часть составила 94%, оригинальная — всего 6%.

 

Не все изменения были существенными. «Конечно, кроме замены заголовка “Финальное заключение” на “Судебное решение” и удаления имени автора этого заключения судья вместо слов “утверждается, что” указал, что именно он пришел к таким выводам», — иронично отметил один из судьей апелляционного суда лорд Андерхил (Lord Justice Underhill). Некоторые изменения судья вносил для ясности, например указывал место работы свидетелей. Но для справедливости лорд Андерхил нашел и отметил существенные изменения. Впрочем, это не повлияло на общее впечатление от сравнения — решение написано на основе финального заключения. К тому же, как отметили заявители, в свойствах файла Word с судебным решением его автором указан представитель истца.

 

Все трое судей, пересматривавших дело, жестко критиковали такой подход к написанию судебных решений. Лорд Андерхил отметил, что, хотя сталкивался с плагиатом в судебных решениях, но «никогда раньше не встречал» такого, которое «было бы полностью основано на позиции одной из сторон». Такая практика, по его мнению, является «совершенно плохой»: «Чем больше судья полагается на материалы, представленные одной из сторон, тем выше риск того, что судья в действительности не сможет уделить должное внимание позиции другой стороны — во всяком случае, это будет восприниматься именно так».

 

Его коллега лорд Лонгмор (Lord Justice Longmore) подчеркнул, что произведенное судьей копирование «неизбежно оставляет глубокое чувство обиды у проигравшей стороны». «Недостойная сторона тоже заслуживает определенной меры уважения, которое выражается в должным образом аргументированном решении», — отметил лорд Лонгмор. «Даже если оно отражает истинные мысли самого судьи, оно плохо сказывается на отправлении правосудия, потому что… впечатление от него тоже имеет значение», — заключил он.

Судья сэр Стефан Сэдли (Sir Stephen Sedley) прямо сказал, что такой электронный плагиат недопустим. «Электронные технологии сделали подобное копирование соблазнительно простым. Но они же позволили ошеломляюще легко продемонстрировать такое заимствование», — отметил Стефан Сэдли.

 

Несмотря на критику, решение бирмингемского суда было оставлено в силе. Судьи сочли, что в нем учтены все доводы ответчиков и пересматривать дело не имеет смысла.

 

Хотя обоснованность такой практики в России пока только обсуждается, ее можно встретить в некоторых громких делах. Например, правовая экспертиза по делу Ходорковского установила, что значительная часть текста его приговора дословно воспроизводит обвинительное заключение. По мнению пользователей Закон.ру, с аналогичной ситуацией столкнулся Алексей Навальный по уголовному делу «Кировлеса». 

[Иринка42]

Справедливости ради, следует отметить, что идея с флэшками для судей не нова. 

 

Вот, к примеру:

 

Судьи ВАС готовы принимать приговоры от истцов и ответчиков

 

Компании, участвующие в арбитражном процессе, смогут предлагать свой вариант вердикта. С идеей учитывать проекты постановлений от участников судебных споров вчера выступил председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов. По информации РБК daily, депутаты Госдумы готовы усовершенствовать процессуальное законодательство, чтобы предложение главы ВАС заработало.

«Не вижу никаких препятствий для того, чтобы стороны во время спора представляли судье проект судебного решения. Это уже давно норма в западной практике», — заявил журналистам глава Высшего арбитражного суда (ВАС) Антон Иванов на международной конференции «Гражданский процесс в межкультурном диалоге: евразийский контекст», которая началась вчера в Москве. По словам главного арбитра России, в решениях американских и английских судей прямо прописано: «Согласен по этому вопросу с этой стороной, а по другому — с той». «И никто после этого не считает, что судья что-то неправильно написал в своем решении», — считает Антон Иванов.

Депутаты готовы поддержать почин председателя Высшего арбитража. «Препятствий для претворения идеи в жизнь нет. Если по каким-то пунктам решения сторонам получится договориться с судьей, то это будет великое благо, — отметил РБК daily глава комитета Госдумы по законодательству Павел Крашенинников. — Но проект решения должен предлагаться судье публично, при этом противная сторона должна быть осведомлена об этом». Для четкого оформления идеи г-на Иванова депутат-единоросс предлагает внести поправки в два процессуальных закона — Гражданский процессуальный кодекс и Арбитражный процессуальный кодекс.

Идея г-на Иванова, как ни странно, встретила отклик и среди судей «конкурирующей» общей юрисдикции. «Никто не может запретить стороне, выступая в прениях, представить суду проект решения. Я встречался с такой ситуацией в 70-е годы. В России такая практика уже есть», — рассказал РБК daily экс-зам­пред Верховного суда Виктор Жуйков. По его мнению, это может ускорить течение судебного процесса, облегчит аналитическую работу судьи и снизит судебные издержки сторон.

При текущей нагрузке на суды период изготовления решений иногда превышает время, потраченное на рассмотрение дела, комментирует полезность предложения главы ВАС Андрей Панфилов, руководитель отдела налоговой практики юридической компании Sameta. «Это повысит эффективность работы судов и качество изготавливаемых ими судебных актов», — полагает он.

Руководитель юридического департамента АКГ «МЭФ-Аудит» Иван Чемичев замечает, что суд примет проект своего решения от той стороны, которая юридически грамотно составит документ. Это зависит от квалификации адвокатов каждой из сторон. Между тем г-н Чемичев опасается, что система представления суду проектов его решений может привести к ситуации, когда из-за невнимательности служителей Фемиды будет формироваться судебная практика, прямо противоречащая сложившимся подходам судов в решении тех или иных вопросов.

Профессионализм судей не всегда высок, поэтому они могут стать «легковнушаемыми» через подобный процессуальный механизм, соглашается заслуженный юрист России, директор Центра мониторинга законодательства РСПП Ирина Котелевская. «Судебное решение должно быть продуктом самого судьи», — критична она.

 

Какие мнения? Я против. Да, я много раз писАла решения за судей, и каждый раз меня преследовало какое-то чувство брезгливости что ли: судья вообще не вникал ни во что, ему было банально лень. И это чучело на государственной службе получает довольно достойный индемнитет, а представители за него делают 50% работы, оставшаяся половина - на несчастных секретарях и помощниках. Есть и другая сторона медали - когда-нибудь вы увидите решение, в котором переписан отзыв процессуального визави. Или его иск. Я лично столкнулась, когда в решении суда увидела наитупейший отзыв ответчика с теми же ошибками даже. 

[borika]

Квалификационная коллегия судей Москвы по представлению председателя Мосгорсуда наложила дисциплинарное взыскание на мирового судью судебного участка № 296 района Соколиная гора Светлану Афанасьеву, выносившую не мотивированные должным образом судебные приказы в пользу одного из коммерческих банков, сообщает пресс-служба МГС.

 

Светлана Афанасьева была назначена мировым судей на 3-летний срок в июне 2010 года. Поводом для ее проверки стало обращение министра правительства Московской области по долевому жилищному строительству о том, что в результате халатного отношения судьи одна из компаний смогла избежать от административной ответственности вследствие истечения срока давности привлечения.

 

Между тем, проверяющие нашли еще ряд нарушений в работе судьи.Так, были выявлены судебные приказы, вынесенные Светланой Афанасьевой в пользу одного из коммерческих банков, которые "были не должным образом мотивированны и явно изготовлены по шаблону      ". Всего за 2012 год Афанасьевой было рассмотрено 4199 заявлений о вынесении судебных приказов по кредитным договорам, поданных банком, а за текущий год – 657. "При этом мотивировочная часть каждого судебного приказа состояла лишь из 4 идентичных в каждом случае предложений  ", — подчеркивается в сообщении.

 

Также установлено, что Светлана Афанасьева допускала нарушения и при рассмотрении уголовных дел. Так, по двум делам, как отмечают в МГС, при назначении осужденным наказания в приговоре "не получили должной оценки смягчающие обстоятельства по делу".

 

На заседании ККС Светлана Афанасьева объяснила эти нарушения большим объемом работы и обязалась исправиться. В свою очередь председатель МГС Ольга Егорова поддержала свое представление, отметив, что никакой объем работы "не может оправдать небрежного подхода к вынесению судебных решений".

 

По итогам рассмотрения ККС Москвы наложила на мирового судью Афанасьеву дисциплинарное взыскание в виде предупреждения.

 

вообщем попала тетка под раздачу.

комменты судей в источнике смотрите

[Иринка42]

 

Егорова конечно влючила дурочку. В самом Мосгорсуде решения/определения по сходным делам пишутся по шаблону, не важно что обстоятельства разные. Если она сама это не соображает, пусть попросит меня, я ей накидаю сотню ссылок с ее же сервера. 

В любом случае, серьезно обсуждать егоровское "правосудие" невозможно. У нее за затягивание сроков судей наказывают, за подделку материалов дела- нет. Очевидно эта судья проштрафилась в чем- то другом, о чем они свазать не могут (своровала у своих, подставила важного клиента, поругалась с начальством и т. п. ), а шаблоны просто повод.

 

[Иринка42]

ЗА ЧТО ПОСАДИЛИ ФАРБЕРА

 

Когда я услышал историю Фарбера впервые, не скрою, первая мысль была: а всё ли здесь в самом делечисто – не было ли каких-то нарушений, договоренностей, взяток?.. Знаете, это случается иногда в нашем отечестве – взятки. Среди москвичей попадаются и мошенники...

 

Изучать дело подробно у меня возможности не было, так что я и оставался со своими сомнениями до приговора. Приговор же (еще первый) сомнения эти развеял, не оставил от них ничего.

 

Потому что за взятку в несколько тысяч долларов, когда есть взятка, не дают у нас восемь лет строгого режима. За нее вообще ничего не дают. Иначе бы мы остались без чиновников вовсе – уничтожили бы их как класс.

 

Несоответствие строгости наказания тяжести даже не вины, а обвинения ясно показывало, что и вины здесь не было, и правосудия не было, и ничего вообще не было. Но тогда возникает вопрос – а за что?

 

Он не говорил «Черт с ним, Володя...», как Ходорковский, не пел про экскременты Господа Бога на вершине нашей социальной пирамиды, как пуссириот, не обличал преступления против человечества в Чечне, как Стомахин. Он вообще близко не подходил ни к какой политике. Ну блажил (скажем так) где-то в Калининской области. Но за это, вроде, у нас не сажают. И нигде не сажают. Вреда-то никому никакого не было.

 

Так за что?

 

И вы знаете, сколько тут ни думай, ничего иного придумать нельзя, кроме как то, что в первый раз посадили человека не за что. Просто так. Просто попал он в жернова системы, которую спроектировали мы с вами 20 с лишним лет назад. Спроектировали, как и всё, что мы тогда проектировали, глупо, бездумно, нагородив разного рода фантазий, мечтаний юности – про суды присяжных, про независимость судов и т.д. – как всегда, ничего как следует не продумав. В общем, получилась у нас с вами, дорогие друзья, эта система, как и всё остальное государство, «как всегда». Вот и засосала эта выстроенная нами с вами система человека и перемолола его, как она перемалывает и тысячи других неудачников.

 

Но это было в первый раз. А вот после того, как дело стало громким, после того как к нему привлекли внимание общества, здесь ситуация поменялась принципиально. Второй приговор Фарберу, конечно, остался тем же «не за что». Но теперь у него появился в отличие от первого приговора ясный смысл.

 

Вторым приговором власть шлет обществу привет, месседж. Причем месседж это всё тот же самый, который мы получаем от власти всё время после того, как наш царь вернулся на трон. Вы думаете вы граждане? Нет, вы не граждане. Вы дерьмо. Хомячки. Использованные презервативы. Это, к слову, он очень метко нас назвал; он в самом деле использовал интеллигенцию в качестве презерватива осенью 99-го года, чтобы Россия, не приведи бог, не забеременела демократией, случись сменить Ельцина не наследнику, а политическому противнику, пусть даже и такому, каким был Примаков.

 

Мы получаем этот месседж всё время. Мы получили его, когда посадили Машу и Надю. И когда Мамонтов рассказывал, как делается протест, после чего мальчишки из Левого Фронта пошли под суд за обещание по пьяни какому-то тбилискому Монте-Кристо прорыть туннель из Калининграда во Владивосток. Приговор Навальному тоже стал частью этого месседжа. Как и сегодняшние «выборы» в Москве. Как и арест ярославского мэра. Как и издевательство над Стомахиным. Как «болотное дело». Как десяток безумно-бездумных законов...

Нужно отдать власти должное: она очень последовательно объясняет обществу и нам самим, кто мы есть. Общество, правда, поняло это уже давно. Мы же оказались менее понятливы и все пытаемся заявить, что мы не такие...

 

Возможно, со временем у нас это и получится. Но пока получается плохо... Мы не видим того единственного знамени, под которым мы можем объединиться и выступить все вместе, привлекая под это знамя все новых и новых сторонников. Знамени совести.

 

А Фарбер? А Фарбер просто стал еще одной пулей, которой власть пытается убить растущее гражданское самосознание. Может быть, конечно, кто-то во власти и догадывается, что убить его нельзя. Но нельзя убить – хорошо и ранить, все-таки выигрыш времени.

Все та же шмась, которую они творят нам.

 

Жалко парня! Попал не за что.

 

Хотя почему не за что? Как раз «за что». За равнодушие к политике. За отказ заниматься политикой. За прекраснодушие прекрасной души.

Политика ведь такая вещь – когда вы ею не занимаетесь, она приходит к вам и сама занимается вами.   

 

Источник

 

[Варфоломей]

Эксперименты с народом.

Почему для Ильи Фарбера они закончились тюрьмой, а для людей — обидой

 

На минувшей неделе в Твери был оглашен неоправданно жестокий приговор по нашумевшему делу Ильи Фарбера: 8 лет строгого режима и 3 200 000 рублей штрафа. История классическая: просвещенный энтузиаст поехал спасать тверскую деревню Мошенка от нищеты и бессмысленной жизни. Результат — решительное отторжение местного сообщества и уголовное дело по нелепому поводу. Столичная прогрессивная общественность в долгу не осталась. Доминирующая версия: темный народ снова продемонстрировал свою бездарность и неблагодарность. Этот текст был написан еще до вынесения приговора. Получилась история о том, что пропасть между народом и интеллигенцией так никуда и не делась. Но приговор шокировал обе стороны конфликта. И значит, они не так уж и далеки друг от друга.

Скрытый текст

Осташковский горсуд, речь прокурора перед присяжными: «Но на этой записи есть один важный момент. Если вы помните, примерно на минуту… ну, секунд на сорок оба собеседника замолкают, и мы слышим шелест, похожий на хруст денежных купюр. Я насчитал тридцать. По пять тысяч. Получается сто пятьдесят тысяч рублей». Это начало онлайн-трансляции слушания дела Ильи Фарбера. Хрусту купюр и другим доказательствам присяжные заседатели поверили и признали бывшего сельского ­учителя и директора дома культуры в деревне Мошенка ­виновным в получении взятки и злоупотреблении должностными полномочиями. После вердикта присяжных должны были пройти прения сторон. Они были назначены на 12 июля, но потом переносились: адвокат подсудимого не смог быть в зале суда — гипертонический криз. Наконец, в начале августа был оглашен приговор.

— Фамилия? — сотрудница тверского СИЗО кладет ­форменную кепку на столешницу, достает ручку, бланк и начинает его заполнять.

— Фарбер, — чеканит худющий юноша с айфоном в руке — за несколько дней до суда 18-летний Петр Фарбер оформляет отцу передачу.

— Имя?

— Илья.

— Год рождения?

— Семьдесят четвертый.

У меня для Ильи тоже есть передача — через адвоката я передаю ­несколько вопросов. Он кладет их в карман и пропадает за мощной железной дверью, звонко щелкает задвижка.

В тверском СИЗО московский архитектор Илья Фарбер оказался в прошлом году. По версии следствия, взятку он вытребовал от своего подрядчика Юрия Горохова, генерального директора фирмы «Госстрой-1». По версии обвинения, эта фирма завершила в августе 2011 года ремонт дома культуры в Мошенке, но директор клуба Илья Фарбер отказался подписать акт приемки работ и потребовал откат. 9 сентября 2011 года его задержали сотрудники ФСБ. Основания — ­запись разговора при передаче денег, меченые купюры и заявление потерпевшего, Юрия Горохова. В общем, прозрачная, понятная всем история о злом москвиче, приехавшем нажиться на русской деревне и ее обитателях. Если бы не одно «но»: у самих жителей Мошенки к Фарберу масса претензий, но даже его недоброжелатели сильно ­сомневаются, что эта взятка была действительно взяткой.

Сын и мать подсудимого в разговоре с корреспондентом «РР» изложили свою версию событий. Ремонт клуба начался еще до того, как Илья стал его директором. По контракту, администрация Мошенки должна была заплатить подрядчику Горохову 2,5 миллиона рублей. Вступив в должность, Фарбер пришел в ужас: сметы завышены раза в три, качество проведенных работ отвратительное. Слух о том, что новый директор собирается обращаться в правоохранительные органы, распространился быстро.

В результате уже через пару дней Горохов сам прибежал в ДК, чтобы урегулировать вопрос. Он заверил Фарбера, что осознал свои ошибки, что все сделает в срок и в лучшем виде — только не надо выносить сор из избы. Директор согласился замять конфликт. Но слова остались словами: ремонт шел через пень-колоду, Горохов, по словам Петра Фарбера, постоянно куда-то исчезал, врал и изворачивался.

В конце концов Фарберы предложили недобросовестному подрядчику такой вариант: они сами делают ремонт за свой счет, Горохов компенсирует им расходы. Именно компенсацию расходов, а вовсе не взятку Илья и потребовал с Горохова — по крайней мере так утверждают его родственники. А тот решил разом закрыть проблему с несговорчивым заказчиком. И сдал его фээсбэшникам.

— Но у вас хотя бы документы о расходах на ремонт клуба остались? На них можно взглянуть? — спрашиваю я у Фарбера-младшего.

— Какие документы! Отец с подрядчиком устно договорились.
Фарбер, учитель литературы, изо и музыки, в окружении коллег. Учителя признают, что Фарбер сделал много полезного для школы, но к нему еще не появилось доверие

— Даже чеков не осталось на стройматериалы?!

— Да поймите вы, папа же никогда не работал с государственными заказами. Он творческий разнорабочий — закончил ГИТИС, но занимался всем подряд: архитектурными проектами частных коттеджей, изготовлением сайтов, росписью мотоциклов, ландшафтным дизайном, — перебивают друг друга Фарбер-младший и его бабушка. — Илья все время горел идеями. Он очень увлекающийся человек, и если что-то делал, то с душой, не думая о формальностях. У нас вообще земская история в крови: дед Ильи до самой смерти работал в школе учителем, и к нему до самой смерти приходили ученики.

В устные договоренности суд не поверил. Полагаться на мудрость присяжных или довериться честным глазам подсудимого — вопрос непростой. Но и не главный. На самом деле эта история вообще не о том, виноват ли Фарбер перед законом или нет. В этой истории есть вопрос важнее: виноват ли он перед людьми?


Любовь и страхи

«Местные жители отнеслись ко мне по-разному, естественно. Одни с воодушевлением и восхищением, другие настороженно и подозрительно — кто это поедет из Москвы (!!!) в такую тмутаракань без корыстных мотивов? Третьи же, разумеется, враждебно», — написал в ответ на вопросы «РР» сам Илья Фарбер. Вообще в своем письме он отзывается о жителях Мошенки с теплотой, называет их имена и фамилии. Но на суде никто из тех, кто хорошо относился к учителю, за него не вступился. И, уезжая, я уже в чем-то мог их понять.

Перед тем как стать директором клуба, Илья четыре месяца проработал в Мошенке учителем литературы, изо и музыки.

— Мы приехали отдохнуть на Селигер, — рассказывает Фарбер-младший. — Из Москвы специально уехали из-за дыма — помните, того, в августе 2010-го? Попасть к знакомым не удалось, решили заночевать на берегу. Папа там познакомился с капитаном ВМФ в отставке, который рассказал: тут обалденные места, люди, что он сам из Питера, устроился работать в школу, отработал пять лет, ему дали два участка, один из них — с домом. Сказал, что здесь остро не хватает творческих людей.

Илья поездил по местным деревням и выбрал Мошенку. Устроился учителем, закрыв разом все дефицитные должности.

— Жили мы поначалу в спортзале. Отец два дня работал в Мошенке, а потом уезжал в Москву — заниматься своими архитектурными заказами. Потом, когда он влюбился в Любовь Валееву, главу администрации Мошенского сельского поселения, жил у нее, — продолжает Петр.

— А почему он вообще решил клубом заниматься?

— Любовь Валеева сначала попросила его уговорить одного из бывших директоров, Любовь Егорову, вернуться на этот пост. Но она отказалась — зачем ей лишние хлопоты, особенно в связи с ремонтом? ­Вышло так, что папа пошел уговаривать, а в итоге уговорили его.

— Я же говорю, я не хочу на эту тему говорить с журналистами. ­Спасибо, поговорили уже с одними тут, — Любовь Валеева замолкает и отводит взгляд. Мы молча сидим в ее рабочем кабинете. Я верчу в руках блокнот. Она нервно перекладывает бумажки на столе. ­Молчим.

В деревню Мошенка уже приезжали журналисты. Краткое содержание большинства публикаций: Илья, узнав, что в Тверской области дают за работу землю, решил «податься в народ», устроился в сельскую школу учителем, а потом взялся за культурную революцию в местном доме культуры. Местные жители его не приняли, культурных нововведений не поняли, а потом ловко подставили. Историю о том, как темная деревенщина не приняла московского культурного реформатора, не перепостил только ленивый. В ответ деревенские на журналистов обиделись. Вот мы с Любовью Валеевой и молчим. В соседней комнате сидит Елена Фокина, нынешний директор клуба. Она тоже не хочет со мной общаться.

— Нас в этой истории заинтересовало вот что, — прерываю я молчание. — Доверяли ли местные жители Илье Фарберу?

Сложно говорить о доверии, когда тебе не доверяют. Любовь Валеева просит показать мое журналистское удостоверение, долго крутит его в руках, особенно внимательно вглядывается в печати и подписи — подлинные ли? Она в деревне самый близкий Илье человек. Экспрессивный и яркий мужчина, пишущий тебе стихи, — как в такого не влюбиться? Чувство было взаимным. Илья в своих письмах замечает: «Видя, как она болеет душой за благополучие своей “вотчины”, я не мог оставаться равнодушным и не помочь».

Я же корыстно надеюсь, что ее любовь переборет недоверие ко мне. И она, правда, начинает отвечать:

— Мы были рады, что он к нам приехал. Яркий, творческий, было видно, что человек многое хочет сделать. Наверное, мы ему все же ­доверяли… — Но тут же спохватывается и меняется в лице: — Так я же сказала, что говорить ничего не буду… Вас Фарберы подослали, да?


Тихо вокруг

От деревни Мошенка до Осташкова — центра туризма, жемчужины Селигера — километров тридцать. Но добраться сюда можно только на такси или на попутках по разбитой асфальтовой дороге. Я оказываюсь в окружении домиков-мазанок — на украинский лад, покосившихся заборов — на российский, пустых помещений бывшей пилорамы — на злобу дня, пасущихся коров на лугу — на радость глазу. Между всем этим радостно журчит речка Мшена, которая вытекает из дальнего леса, дает название деревне, ныряет под автомобильный мост и пропадает в камышах.

«Есть и другие жители Мошенского сельского поселения, которые независимо от наговоров привыкли больше доверять своим глазам и судить о человеке по делам его», — утверждает в письме Илья Фарбер.

Но в Мошенке мне продолжают не доверять.

— Я уже все, что хотела, сказала журналистам, — обрывает директор школы Галина Павлинова.

— Извините, — обращаюсь я к первому попавшемуся мужику. Тот ­быстро захлопывает крышку колодца и ныряет в дом.

— Простите, — к бабушке, пасущей коров. Та на секунду поднимает взгляд, поправляет очки и продолжает молча собирать мастерком в пакет коровьи лепешки.

— Можно? — жму я звонок в доме Любови Егоровой. Дом подозрительно молчит, на ограде табличка: «Осторожно, злая собака». Вместо собаки — тишина и забравшийся зачем-то снаружи на оконный наличник мохнатый серый кот. Кот тоже молчит.

Наконец, дом культуры. Обитый желтым сайдингом, он стоит на улице Центральной, напротив — магазин. Здесь, как говорят местные, площадь, главное место деревни. Здесь проходили самые важные праздники, которые устраивал Илья Фарбер. Чаще всего в деревне с недоумением вспоминают Масленицу — тогда он вместо стандартных блинов-музыки-игр-конкурсов предложил устроить шествие. Здесь же на митинге 9 Мая он выступал с речью о том, что для многих участников боевых действий это не было подвигом — за ними стояли отряды НКВД с автоматами. А еще обещал ­вывести местный клуб на «московский уровень». И построить трех­этажный ДК с библиотекой и гостиницей для туристов, которых он собирался сюда привлечь.

— Ну вот зачем он нам нужен — трехэтажный? Зачем? — спрашивает меня Ирина Федотова, нынешний художественный руководитель клуба. Она, пожалуй, первая, кто соглашается на разговор.

«Сожалею, что и вам, задающему мне этот вопрос, пришлось наслушаться сплетен, распространяемых Еленой Фокиной, — пишет Илья Фарбер в переданном мне через адвоката письме. — Я не хотел ­построить трехэтажный клуб. Просто его внутреннее пространство ­использовалось неэффективно. Я лишь придумал (а сын мой Петр ­изготовил компьютерную модель), как максимально эффективно ­использовать внутреннее пространство клуба с большей пользой для жителей деревни и гостей».

— Давайте я покажу вам, чтобы вы сами все поняли, — говорит Ирина и ведет меня по клубу. — Вот барабанная установка — зачем она нам? Зачем мы ее купили?

— Ну, так круто, молодежи интересно! У нас в журнале недавно был репортаж о том, как в деревне сколотили рок-группу. Даже три.

— Но у нас молодежи нет! — парирует худрук. — Ладно, вот черные стены. Как вам? Зачем в клубе черные стены?

— Ну, странно, да, но это же дело вкуса.

— Ладно. Зачем нам такие большие колонки? Мы предлагали: Илья, давайте купим маленькие, переносные, чтобы ездить по деревням с выступлениями. Нам они действительно были нужны. — Нет, ­давайте большие. Теперь, чтобы куда-то съездить, берем эти, большие — мучаемся.

Я молчу. Я тоже не знаю, почему нельзя было купить маленькие.

— Или вот почему Илья не вел никакую отчетность и официальное ­делопроизводство? К нам комиссия приезжала, а показать нечего: ­бумаг нет — значит, ничего не делали.

— Он же не любил бумажки, обо всем договаривался на словах, — ­говорю я.

— А он директор или кто? — парирует Ирина. — Не знает, что документы нужны? Про нас теперь пишут, что мы, мол, завидуем москвичам — вот и прогнали Илью. Да ни черта мы им не завидуем! Разные просто люди бывают. Ну, вы нас тоже поймите: вот ехали люди на машине, выбросили мусор на ходу — и как мы должны к ним относиться? А бывают просто замечательные, — говорит Ирина.

Отправляюсь в сельскую школу. В зеленом одноэтажном здании два крыла. Кабинетов здесь — по пальцам пересчитать. Фарбер в школу действительно принес очень много нового. Например, рано утром ­занимался с детьми ушу — собирал в пять утра на занятия, пытаясь доказать, что, если вставать с первыми петухами, успеваемость вырастет. На занятиях по изо вместо стандартных натюрмортов учил рисовать морковки, на дом ничего не задавал, на уроках по литературе читал книги не по программе и ставил музыку на проигрывателе. Показывал iPad и макбук. Эти эксперименты жители оценивают по-разному.

— У меня был серьезный родительский конфликт, — рассказывает Ирина Федотова. — Моя дочка стала читать все хуже и хуже. И вдруг получает пятерку за сочинение. Как так? Пошла в школу разбираться. Попросила показать сочинение. Фарбер стал отмазываться: зачем вам его показывать? А потом признался: не было никакого сочинения. А пятерки стоят. Зачем было врать? Надо было ему заполнить журнал, он и заполнил.


Чайная симфония

— О-о-о, да вы третий уже! — узнав, что я журналист, учительница, с которой я разговорился в коридоре, пытается улизнуть. — Да некогда мне говорить. У нас завтра начинается оздоровительный лагерь, комиссия приедет. Занавески надо повесить, кучу всего переделать.

Учительница уходит, половицы гулко скрипят под ее ногами.

— Подождите, а… давайте я помогу, — предлагаю я, — мне тут все равно до вечера торчать.

Учительница останавливается, оглядывается и долго думает:

— Вообще мне не очень удобно…

— Стремянка есть? — я действую на опережение и уже через минуту мучаюсь с замочками на тонком тюле. Час-другой добросовестного труда вознаграждаются сторицей:

— Ладно, пойдемте, чаем напоим.

Один мусорный бак и пара часов помощи — и в стене недоверия к журналисту открылось пусть не окно, но хоть форточка, хотя учительница все равно просит не указывать ее имя.

— Теперь вы понимаете, почему те проблемы, которыми занимался Илья Исаакович, не самое важное? — спрашивают меня учителя после того, как с полчаса перечисляют свои проблемы. — Сельская школа — это же больше чем школа. В обычной детей учат читать, писать, считать. А у нас? Зачастую родители детишек приводят и просят: ­«Позаботьтесь». И у нас на это много времени уходит. Они нам доверяют детей. В полном смысле этого слова.

— А вы сами доверяли детей Илье Фарберу?

— Да. Он действительно много сделал для нас. Но…

— Что «но»?

— Видимо, он просто поторопился. Но это не значит, что он нам был не нужен. Просто надо было подождать, не так сильно гнуть свою линию. Представьте себе, к вам в коммунальную квартиру вселился новый сосед и сразу, с первого дня, ходит и говорит: «Так, а чего это вы без телефона живете? Надо поставить», «А почему тапки в беспорядке стоят? Надо выстроить в ряд», «А чего это у вас воздух такой плохой? Надо люстру Чижевского повесить», «А занавески у вас какие-то старые, что за дела?». Жильцам даже если и нужны изменения, этого так быстро не понять. Зачем? Надо объяснять. И самое важное — должно появиться доверие к новому соседу. А сам сосед должен ­понять, что реально нужно сделать в квартире.

— Тут же что важно? — вступает вдруг в разговор учитель труда. — Ты должен быть нужным обществу. Не просто работать где-то, трудиться, что-то делать. А понимать: то, что ты делаешь, нужно окружающим тебя людям.

Учитель труда говорит редко, но по делу. Бережет слово. Держит его про себя. Он допивает чай, встает из-за стола и идет делать то, что пообещал утром — косить к приезду комиссии траву на школьном дворе.

И тут у меня щелкает. Достройка клуба, обещания «московского культурного уровня», дети, превращающиеся в вундеркиндов после раннего утреннего подъема, толпы туристов в сельской глубинке — это все слова, тот мусор, который выбросили из окна машины проезжавшие через деревню люди. Эти обещания повисли над деревней пузырями, как в комиксах, теперь приходится с этим словесным мусором жить. Поэтому местные и не доверяли Илье. И не шли защищать его в суд. И не рады журналистам.

Но теперь им жить еще и с этим приговором. Потому что совесть есть у каждого, и она точно знает, что приговор несправедлив. Тверской областной суд не только посадил на восемь лет человека, который явно этого не заслуживает, но еще и наградил жителей Мошенки сильнейшим чувством вины. Зачем?http://rusrep.ru/

[Иринка42]

quod erat demonstrandum   . Такое наказание - просто бред, даже если исходить из того, что подсудимый действительно совершил это преступление.

[Варфоломей]

Не понял.

Журналист Евгения Пищикова — о приговоре Илье Фарберу.

 

Сельскому учителю Илье Фарберу опять присудили фантастический, удивляющий своей нелогичностью срок — семь лети один месяц колонии строгого режима. Плюс к тому штраф — три миллиона  сто тысяч  рублей.

 

Опять — оттого что Фарбер был уже приговорен Тверским областным судом к восьми годам, но Верховный суд  отправил дело на новое рассмотрение. Наново рассмотрели в  Осташковском городском судебном присутствии, и сочли возможным скостить одиннадцать месяцев.  Семь лет — срок, который считается достаточным для наказания супостатов, совершивших преступления против личности — убийц и насильников. За кражу всего леса меньше дают.

 

Между тем обвиняется Илья Фарбер в получении взятки в размере четыреста с чем-то тысяч рублей. Собственно говоря, дело учителя Фарбера совершенно не политическое, и политическим его делает только приговор — поскольку очевидно, что наказывают учителя не только за содеянное, но еще за что-то, что сверх содеянного.

 

А что — сверх? Артистичный человек, выпускник ГИТИСа, московский художник, к тому же занимающийся архитектурой, «с династическим опытом земского учительства» — словом, очень артистический, перебрался из Москвы в деревню.Выбрал в качестве места жительства село Мошенка Осташковского района Тверской области с тем, чтобы произвести в селе культурную революцию. Учительствовал в местной школе, был  по-настоящему увлечен делом. Преподавал рисование, музыку, литературу, делал для детей праздники, занимался с ними спортом. Когда устраивался на работу, сказал местному завучу слова, до сих пор имеющие для нее значение — «вижу школу как дом, в котором никогда не гаснут окна». Затем помимо учительского места принял должность заведующего сельским клубом, и был вынужден заниматься уже затеянным к тому времени в клубе ремонтом. Возымел мечту — надстроить здание клуба, чтобы еще и туристический центр. Вступил в деловой конфликт с Юрием Гороховым,гендиректором крупной местной компании «Горстрой-1», производящей тот самый ремонт.Вел себя неподобающе. Г-н Горохов — влиятельный  человек, местный предприниматель с весом и связями, человек, включенный в областной патрициат. Таков общий рисунок дела.

 

Пришлый человек не понял  хозяйственных раскладов и местных правил игры, не сообразил, где на чужбине располагаются точки силы, недооценил масштаб влияния противника — частный случай.

 

После первого приговора Илье многие писали и говорили о трагедии  нового народничества: возможно, община столь жестоким способом изгнала чужака — по той простой причине, что не захотела насильственно хорошеть и культурно расцветать. Кроме того, пришлый энтузиаст всегда раздражает мир своей декларированной праведностью. Много было такого рода дел в середине девяностых — когда деревня выдавливала из себя интеллигентов-народников первого призыва — городских мечтателей, решивших заняться фермерством. Куда полезли? Я помню, как сидела однажды в пустом, уже разграбленном деревней  фермерском доме —  ждала сельского кооператора Жигалева, который должен был вернуться после очередного судебного заседания. Жена кооператора волновалась — ночь, собаки воют — где Жигалев? А Жигалев шел в деревню пешком — его из автобуса поселяне выкинули. Пришел измазанный в средневековой грязи (распутица), и сказал: «Трудно быть прогрессором!». Потом я эту грязь видела в фильме Германа по Стругацким — моря деревенской глины.

 

Но этот взгляд на дело Фарбера как на драму прогрессора — все же социальная поэзия. За что —  семь или восемь лет?

 

Что объединяет это дело со всеми прочими политическими процессами, кроме лютой скуки, царящей во время суда? Эта скука — всегда заметна, когда сидишь на «пустом» заседании —  лишенном смысла по причине того, что приговор уже в задней комнате написан. Скрыть эту изматывающую скуку взрослых здоровых мужиков невозможно. Губят, скучая.  Владимир Андреев, судья первого, тверского процесса, говорил  Фарберу во время присутствия: «присяжным уже неинтересно слушать»; «давайте быстрее, присяжным скучно».

 

Так вот помимо скуки — что общего?

 

Местное же дело, обыденное. Я вспоминала:  почему приговор — большой срок за махинации при строительстве сельского клуба  — кажется мне таким  знакомым и даже близким, чудится своего рода  приговором «с прошлым». Потому что он советский: какому–нибудь бригадиру ССО, студенческого строительного отряда, вполне могли впаять восьмерик за выпендреж.

 

Государственный месседж  такого рода срока понятен: не лезь куда не попадя, зашибай, что разрешили. Знай свое место.

 

Так что, месседж фарберовского срока — не ходи в деревню, глупый энтузиаст, и не мечтай  сделать из сельского клуба туристический центр с мезонином — потому что такого рода затеи разрешаются только своим? Отчасти. Но в  учительском деле есть еще одно важное сообщение. Тут сработали  некоторые личности особенности жертвы — а именно Ильи Фарбера.

 

Алданов писал о Галилее — он был мудрецом в науке о звездах, но неучем в науке о людях. Фарбер очень артистический человек, зефирный. Он людей не понимает и не чувствует. Это бывает, это ничего, за это не сажают. Нигде. А в Твери — очень можно попасть. Главный враг Ильи в деревне —  достойная дама, депутат. Вообще Илья с дамами хорош — у него был роман с главой местной администрации, прелестной  жесткой женщиной, а учительницам в школе он целовал руки. А вот та дама, которая на него в большой обиде — она бывшая подруга главы местной администрации, той самой прелестной женщины. Что такое деревенская лучшая  подруга  — это бездна, это тьма, это с такой осторожностью надо было обходиться… А с Гороховым как себя вел? Следователь как-то произнес важные слова: «Фарбер ваш не по понятиям себя вел. Нельзя так себя вести с уважаемыми людьми».  А сам Юрий Горохов в интервью сказал: «Вообще-то ему дали такой срок не за это (речь шла о величине суммы инкриминированной Фарберу взятки). При мне ему предлагали явку с повинной, раскаяние и прочее, в лучшем случае условный срок. Если бы Фарбер покаялся, дали бы 2-3 года условно. Я не был на суде. Но, говорят, что он оскорблял судью. У вас есть еще вопросы?». Илья Исаакович, по слухам, высокомерен. Ведет себя не по понятиям. Выпендрежничает. Метит выше положенного ему места. Не понимает, на кого батон крошит. Путает рамсы.

 

Именно это роднит его удивительный срок с другими удивительными сроками. Важно не дело, но слово. Карают не за плутовство, а за то, что занесся. Не по понятиям себя ведет.http://izvestia.ru/news/554811

[Иринка42]

РОССИЙСКАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ — НОВЫЙ МОДНЫЙ БРЕНД

Всем известны российские бренды. То, что у иностранцев ассоциируется с нашей страной. Это матрёшки, балалайка, Ленин-Сталин. Однако, это всё умершие бренды. В прямом и переносном смысле. Есть и живые бренды: водка, шапка-ушанка, черная икра. Впрочем, черная икра — тоже умирающий бренд. 

Но вот, наконец, появился бренд абсолютно новый. Отчетливый. Он — живее всех живых. Он —уникальный. Родной. С российскими характерными особенностями и историческими традициями. Это — российская несправедливость. 

Или, если хотите, русская несправедливость. Сейчас же модно добавлять слово «русский» и «русское» к любой продукции. При чем не имея ввиду национальность. 

Странно. Чем больше говорят о православии, чем больше отливают крестов, чем больше восстанавливают церквей, тем больше расцветает и распространяется, становится циничнее и наглее, российская несправедливость. 

Чудовищная российская несправедливость. Тотальная российская несправедливость. Жестокая российская несправедливость. Откровенная российская несправедливость. 

И, кажется, уже непобедимая российская несправедливость. 

Приговор Илье Фарберу, учителю рисования, приговор без всяких доказательств, — тому неопровержимый пример. Семь лет колонии строгого режима! Чудовищная жестокость. 

Мне много раз говорили мои многочисленные умные, гораздо умнее меня, друзья: Куда ты лезешь, Бильжо? Что ты всё переживаешь за народ? Пойми, народу нравится так жить. Пойми, по сути своей народ — мазохист. Неужели ты не видишь, что народ получает от этого кайф. Ведь народ безмолвствует. Народ верит! Не мешай, Бильжо, верить народу. Верить во всё. 

Я даже не буду сравнивать срок, который получил Илья Фарбер с теми сроками, что получают убийцы. И убийцы на колёсах. Причем групповые убийцы детей на колёсах. 

Вчера Россия выглядела справедливой. Вчера Россия красовалась по всем официальным телевизионным каналом. Вчера Россия спасла Сноудена. Не отдала его злым дядькам на растерзание. А вот своих, тех, кто не равнодушен, честен и смел, не жалко. 

Юридическое сообщество молчит. Крупнейшие адвокатские конторы и коллегии молчат. Я довольно много знаю юристов. Делал им календари и книги к их корпоративным праздникам. Я встречался с ними и мне казалось, что это вполне достойные люди. Неужели вы, господа юристы, и в этот раз не скажете своего слова? Неужели и вправду в гигантской стране некому защитить учителя рисования? 

Будьте здоровы и, в этот раз, не держите себя в руках. 

И невесёлые картинки.

 

Источник

[Иринка42]

Судьям не хватает на переезд

Чиновники спорят о схемах финансирования судебного квартала в Петербурге

 

 

Рисунок: Виктор Чумачев / Коммерсантъ

 

 

Переезд Верховного суда и Высшего арбитражного суда в Санкт-Петербург может затянуться. Как стало известно "Ъ", заинтересованные министерства и ведомства не могут прийти к общему мнению, как компенсировать ВТБ почти 11 млрд руб. за площадку, где будет строиться судебный квартал. Управделами президента предлагает, чтобы проект выкупило подведомственное ему учреждение на средства из федерального бюджета, но против этого выступает Минфин.

Вчера управделами президента РФ и Минфин должны были представить в Минэкономразвития свои предложения по выкупу у ВТБ 100% долей в ООО "Петербург Сити", но пока никаких решений не принято. Об этом "Ъ" сообщил источник в Минэкономразвития. "Петербург Сити" является инвестором проекта "Набережная Европы" по строительству 320 тыс. кв. м жилья и офисов на проспекте Добролюбова напротив стрелки Васильевского острова у Петропавловской крепости. На этой площадке теперь планируется создать так называемый судебный квартал, где должен разместиться комплекс зданий Верховного суда и Высшего арбитражного суда (см. "Ъ" от 29 октября 2012 года). Пресс-секретарь управделами президента Виктор Хреков и представитель Минфина отказались комментировать рабочие моменты. Они также не смогли уточнить, когда все заинтересованные министерства и ведомства придут к единому мнению относительно выкупа площадки у ВТБ. Ранее глава Росимущества Ольга Дергунова в своем письме в аппарат правительства сообщала, что инвестору необходимо компенсировать затраты, оцениваемые в 10,9 млрд руб. Еще около 54 млрд руб. потребуется на достройку зданий. 
 

Между тем 30 июля на совещании у Ольги Дергуновой представители аппарата правительства РФ, Минфина, управделами президента и ВТБ рассмотрели несколько вариантов выкупа у госбанка 100% "Петербург Сити". Как следует из имеющегося в распоряжении у "Ъ" протокола совещания, первый вариант — эту долю выкупает подведомственное управделами президента федеральное государственное бюджетное учреждение "Дирекция по строительству и реконструкции объектов в Северо-Западном федеральном округе" (ФГБУ ДСРОСЗ). Но категорически против этой схемы выступает Минфин, отмечая, что нецелесообразно вносить в закон о бюджете изменения, предусматривающие выделение средств ФГБУ ДСРОСЗ. Аппарат правительства РФ также считает, что у ДСРОСЗ отсутствуют правовые основания приобретения долей "Петербург Сити". Но при этом аппарат настаивает, чтобы проектная документация строительства зданий для судов в Петербурге была подготовлена до конца этого года. 
 

Другой вариант — приобретение долей "Петербург Сити" за счет бюджета РФ на баланс Росимущества. Но, судя по протоколу совещания, этот вариант невыгоден самому Росимуществу, так как в этом случае ведомству придется отвечать за создание судебного квартала в Петербурге. Для реализации этого варианта потребуется минимум шесть-восемь месяцев, отмечается в документе. Приемлемым вариантом в Росимуществе считают реорганизацию ФГБУ ДСРОСЗ в открытое акционерное общество, которое может выкупить на себя доли "Петербург Сити". С 2001 года ДСРОСЗ контролирует все крупные петербургские стройки управделами президента РФ, включая строительство Дворца конгрессов в Стрельне, недвижимости для Российского исторического архива, реконструкцию бывших зданий Сената и Синода под размещение Конституционного суда и Президентской библиотеки имени Бориса Ельцина. 
 

Вчера гендиректор ФГБУ ДСРОСЗ Николай Таскин был недоступен для общения. Гендиректор "Петербург Сити" Надежда Винник от комментариев отказалась. Также поступили в Росимуществе. Но источники "Ъ", близкие к ВТБ, говорят, что госбанку непринципиален механизм компенсации затрат, но вариант с акционированием ФГБУ ДСРОСЗ и дальнейшим выкупом долей "Петербург Сити" также займет немало времени. 

Подробнее:http://www.kommersant.ru/doc/2248913

 

[Иринка42]

«Считаю, что легализовывать этот юридически безграмотный приговор решением Верховного Суда должно быть стыдно»

Михаил Ходорковский заявил в Верховном суде, что для него "всегда было и остается важным добиться справедливости на Родине". 

Уважаемый суд!

Начиная с дела ЮКОСа, в нашей стране прокуратура, а затем – Следственный комитет, стали, наряду с TV, главными инструментами внутренней политики. Идет ли речь о выборах, о хозяйственных делах или даже о взаимоотношениях в области Веры, слова «возбуждено уголовное дело» - ключевые.

Результат, на мой взгляд, - катастрофический. Именно в громких, политически мотивированных процессах, таких, как этот, - задается снижение стандартов доказывания, возможность избирательного и абсурдного толкования законодательных норм.

Сами знаете: невозможно убедить десятки тысяч судей, прокуроров, следователей не упрощать свою работу в обычных делах, не пользоваться приемами, демонстрируемыми там, где есть интерес власти. Причем, поскольку задачи в таких процессах стоят часто взаимоисключающие, вся система права в стране постепенно рассыпается.

Обычные люди говорят об отсутствии доверия к суду, серьезные ученые – о крушении права.

Второе дело ЮКОСа хорошая иллюстрация.

Когда я читал приговор Хамовнического суда, то был сильно поражен. Только взаимоисключающих версий, что же я как бы похитил, - в нем три!

Возможно, нам таким образом объясняли, что закон ничего не значит? Важно лишь благоволение власти? Получилось!

 нефть (стр. 3, 6, 8, 11, 14, 15, 17, 26, 133, 140, 647, 650, 654 и др. приговора);

 денежные средства (стр. 20, 21, 22, 24, 72, 74, 75, 93, 97, 99, 101, 105, 107, 124, 269, 271, 461, 466, 531, 547 и др. приговора);

 нефтепродукты (стр. 127, 328, 526 приговора).

Первое дело ЮКОСа, при том, что ЕСПЧ подтвердил несправедливость самого процесса, вызывало сомнения: может быть, избирательное применение закона – лишь тактический прием, чтобы не наказывать всех за какие-то реальные прегрешения?

Второе дело сомнения развеяло – речь вообще идет не об исполнении закона, а о готовности пожертвовать репутацией судебной системы ради нового тюремного срока оппонентам власти.

Небывалый случай! Хамовнический суд добился, чтобы весьма осторожная «Международная амнистия», мягко попеняв в отношении первого процесса, по второму признала крупных предпринимателей, осужденных как бы за экономические преступления, узниками совести! То есть, осужденными по заведомо ложному обвинению в связи со своей гражданской позицией!

ЕСПЧ тоже выразился в том смысле, что в первом процессе доказательств политической мотивированности ему недостаточно, но к вопросу надо вернуться при рассмотрении второго процесса.

Это насколько же убедительно нужно было вторым приговором плюнуть на закон?! Даже наше общество, обычно радующееся жестким приговорам, судя по опросам – не в восторге.

Пара примеров абсурда:

(1) Противоречие, которое я назвал «присвоил своё»

Хамовнический суд уже на стр.3 приговора установил факт, что аж с 1998 года я был единственным акционером т.н. потерпевших.

Это близко к истине, но с 2001 года и через ЮКОС. Впрочем, суду виднее. Тем более, председатель Мосгорсуда Егорова говорит, что проверила всё лично.

«Ходорковский М.Б., … к 1998 г. завладев … 100 % пакетами акций дочерних данному обществу акционерных обществ, добывающих и перерабатывающих нефть, приобрели право на стратегическое и оперативное управление этими акционерными обществами…» (стр.3 приговора).

При таком установленном факте вывод о том, что я одобрил сделки т.н. потерпевших в пользу ЮКОСа против их воли, выглядит юридическим безумием.

Какая еще воля, кроме моей и сформированных мною органов управления, может быть у компаний, где я собрал 100% акций?

«…на собраниях акционеров добывающих предприятий, вопреки воле незаинтересованных акционеров … были … одобрены сделки о продаже нефти добывающих предприятий в пользу ОАО «НК «ЮКОС…» (стр.650 приговора).

Нет логики. Закон такой воли не знает, а, значит, и хищения нет.

(2) Противоречие, которое я назвал «недоплата налогов или присвоение нефти?»

Невозможно одновременно сохранить видимость законности ограбления ЮКОСа, доначислив ему трехкратные налоги, как собственнику нефти, и видимость законности приговора, где та же нефть признается присвоенной мною, а принадлежавшей – так называемым потерпевшим!

Налоговый кодекс РФ однозначен: налоги платит собственник реализуемого товара.

Его установили арбитражные суды – это ЮКОС.

Хамовнический суд согласился: ЮКОС получил право собственности, т.н. потерпевшие его утратили в результате сделок купли-продажи.

«…добывающие предприятия в момент пересечения нефтью узла учета уже переставали быть собственником нефти, как в физическом смысле, так и в юридическом…» (стр.652 приговора).

«…по документам объемы нефти не исчезали, … а переходили от добывающих предприятий в собственность ЮКОСа и его операционных компаний…» (стр.617 приговора).

«…ОАО «НК ЮКОС» фактически обладало правами владения, пользования и распоряжения в отношении нефти и нефтепродуктов и по своему усмотрению совершало в отношении них любые действия, в т.ч. отчуждение, передачу на переработку… а также то, что ОАО «НК «ЮКОС» являлось получателем экономической выгоды…» (стр.660 приговора).

Более того, на стр. 650 он согласился с приговором Басманного суда в отношении Малаховского и Переверзина, который признал: сделки осуществлялись исключительно в интересах ЮКОСа.

Но УК не менее однозначен: если новый владелец товара имеет право собственности, - присвоения нет.

«…были … одобрены сделки о продаже нефти добывающих предприятий в пользу ОАО «НК «ЮКОС…» (стр.650 приговора).

«все … компании типа «Насаубридж Менеджмент Лтд», а также российские компании типа ООО «Фаргойл» являются компаниями подконтрольными ОАО НК «ЮКОС» и их активы учитываются в консолидированном бюджете холдинга…» (стр.47 приговора Басманного суда)

«…суд приход к выводу о том, что … кипрские компании … создавались и действовали исключительно в интересах ОАО «НК «ЮКОС»» (стр.100 приговора Басманного суда).

Как Хамовнический суд умудрился одновременно признать два взаимоисключающих факта – и то, что ЮКОС купил нефть, стал собственником, и то, что не купил, а собственником остались так называемые потерпевшие?

Что ЮКОС имел право распоряжения и распоряжался нефтью по своему усмотрению, и что не имел права и не распоряжался?

«… по документам объемы нефти … переходили от добывающих компаний в собственность ЮКОСа и его операционных компаний» (стр. 617 приговора).

«Суд в каждом случае также установил, что нефть… фактически принадлежала ОАО «НК «ЮКОС»...» (стр.593 приговора)

«…нефть перешла в фактическую собственность ОАО «НК «ЮКОС», однако юридически собственником нефти оно не являлось. В действительности нефть принадлежала его дочерним добывающим компаниям» (стр.660 приговора).

Впрочем, если Верховный Суд готов подписаться под признанием, что ЕСПЧ обманули, налоговые требования и банкротство ЮКОСа имели ложные основания, ЮКОС – не собственник, не получатель законной выгоды, то я спорить не буду.

«…ОАО «НК ЮКОС» фактически обладало правами владения, пользования и распоряжения в отношении нефти и нефтепродуктов и по своему усмотрению совершало в отношении них любые действия…» (стр.660 приговора).

«… Ходорковский М.Б., … обеспечили противоправное, безвозмездное изъятие и завладение участниками организованной группы вверенной им нефтью дочерних организаций ОАО «НК «ЮКОС» - ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз» и ОАО «Томскнефть» ВНК…» (стр.72 приговора).

«…ОАО «НК «ЮКОС» фактически покупателем нефти не является…» (стр.13 приговора Хамовнического суда от 27.12.2010).

«Результатом незаконных действий Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. явилось обращение в свою пользу нефти добывающих дочерних обществ ОАО «НК «ЮКОС»…» (стр.686 приговора).

Ведь наличие «разумного зерна» в налоговых претензиях – единственное, в чем ЕСПЧ пока поддержал правительство. Особо отметив, что полагается на его (правительства) и национальных судов добросовестность и сам в этой части ничего не перепроверяет.

В такой ситуации обычной мантрой, что все законно и обоснованно, не обойтись. Для нормальных людей - если у ЮКОСа есть право, то есть, если нет – то нет. А взаимоисключающие решения означают обман. Какая уж здесь добросовестность?

Стоит ли очередной раз так бить по репутации российской судебной системы? И ради чего? Ради иррациональных страхов чиновников увидеть нас с Платоном Лебедевым на свободе даже после 10 лет заключения?

По-моему, так обращаться с законом и репутацией суда – варварство.

Знаю, после информации о предстоящем решении ЕСПЧ, ставящем под сомнение даже первый процесс, и понимая всю нелепость второго, - нашлись чиновники, мечтающие затеять третий. Десяти лет им мало…

Недостойная эта суета. Люди – не дураки. Недоумение от не самых умных судебных процессов над оппонентами власти накапливается. Тем более, их в сегодняшней России есть с чем сопоставить и в плане гуманизма суда, и в плане внимательности прокуратуры к доказательствам обвинения, процессуальным правам обвиняемых, единообразию толкования законодательных норм.

Неправедные судебные решения уже стали одним из главных детонаторов протестов. Требования все большей части общества сводятся к простой формуле Александра Солженицына: «Жить не по лжи». Или, словами улицы: «не врать и не бояться». Не знаю, как для бюрократии, - для страны это было бы полезно.

Так я вижу и искупление своих собственных грехов: стараться жить не по лжи. И будь, что будет.

Завершаю.

Прошу Верховный Суд этот юридически безграмотный приговор отменить. Считаю, что легализовывать его решением Верховного Суда должно быть стыдно.

ЕСПЧ признал, что даже в первом процессе я был лишен права на справедливый суд. В чем-то меня это решение удовлетворило, в чем-то – нет. Есть и моя вина. Не доработал. Не хватило опыта.

Но все мы знаем, - второй процесс и второй приговор и у нас, и по всему миру критикуют гораздо жестче. Первый внешне выглядел более аккуратно. Вывод понятен: убедить международный суд в справедливости такого суда, оправданности существования взаимоисключающих судебных решений будет трудно.

Но для меня всегда было и остается важным добиться справедливости на Родине. Поэтому все мы ждем Вашего решения.

Еще два примера вопиющего абсурда. Нижеследующие абзацы Верховный суд не услышал - ему и так будет над чем подумать... (ПЦ)

«…в решениях арбитражных судов г. Москвы отсутствуют утверждения о том, что нефть стала собственностью ОАО «НК «ЮКОС»… из решения арбитражного суда г. Москвы от 26.05.2004 следует, что собственником нефти, реализованной в рамках договоров, заключенных с организациями, зарегистрированными на территориях с льготным налогообложением по их поручениям, являлось ОАО «НК «ЮКОС»…» (стр.659 приговора).

«Расходы по приобретению производственных активов, освоению месторождений, реконструкции производственных мощностей были необходимы Ходорковскому М.Б. и Лебедеву П.Л. для обеспечения добычи и переработки нефти, похищаемой ими. Указанные обстоятельства не противоречат предъявленному Ходорковскому М.Б. и Лебедеву П.Л. обвинению, а подтверждает его, так как увеличение объемов производства компаний, используемых ими для личной наживы, соответствовало их корыстным стремлениям получать все большую прибыль…» (стр.669 приговора).

 

[Иринка42]

«Правила арифметики неподсудны вообще никакому суду»

Платон Лебедев услышал о решении Верховного суда из первых уст. Адвокат Алексей Мирошниченко, посетивший сегодня вельскую колонию, рассказывает о реакции своего подзащитного на надзорное определение.

Алексей Мирошниченко: Главной, но не единственной темой обсуждения явилось решение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда России о рассмотрении надзорной жалобы адвокатов. Мы пока не видели, что нам написали-отписали уважаемые члены Верховного суда под председательством уважаемого судьи Магомеда Магомедова. Но по поводу услышанного Платон Леонидович просил передать следующее:

1) Судья Магомед Магомедов это ещё не весь Верховный суд России. Его выдающиеся и субъективные способности в элементарной арифметике (10 лет и 06 месяцев + 00 месяцев равняются 10 годам и 10 месяцам) должны быть по достоинству оценены самим председателем Верховного Суда и его Президиумом*.

2) Надеюсь, что Верховный Суд России в лице Председателя и Президиума придет к выводу, что правила арифметики неподсудны вообще никакому суду и 4 месяца которые «накинули» Платону Леонидовичу, как минимум недоразумение, а как по максиму - вам виднее.

3) Платон Леонидович искренне благодарит судью Магомедова за «неубиваемый» аргумент для возбуждения надзорного производства.

4) Ну а о том, что основания для уголовной ответственности Лебедева и Ходорковского отсутствуют вовсе, об этом уже неоднократно написано и произнесено, в т.ч. в тексте нашей надзорной жалобы, которая по сути проигнорирована.

5) А если читать решение судьи Магомедова буквально, не передергивая смысла, то сразу после Нового Года Платон Леонидович Лебедев должен быть на свободе.

-----

* Из выступления адвоката Владимира Краснова в Верховном суде 06.08.2013 (в качестве пояснения): "Президиум Мосгорсуда <во время надзорных слушаний 20.12.2012.- ПЦ> присоединил к окончательному наказанию П.Л.Лебедева 4 месяца якобы не отбытого им наказания по приговору Мещанского суда, которых на момент вынесения того решения просто не существовало. Можно было бы как-то понять, что для судов «Ходорковский-Лебедев» давно уже стали как бы единым субъектом. Но не до такой же степени! Все-таки М.Б.Ходорковского незаконно лишили свободы на 4 месяца позже П.Л.Лебедева. Не так давно Президиум Верховного суда РФ по аналогичным основаниям был вынужден поправлять один из судов (постановление №157П12, БВС №4, 2013, С.23-24). Надеемся, что и сегодня правила арифметики окажутся сильнее так называемого «судейского усмотрения»".

Отсюда

[Иринка42]

Вводится новый порядок рассмотрения жалоб на судей

Фото с сайта www.svem.biz

 

Президиум Совета судей РФ своим постановлением утвердил новое Положения о порядке рассмотрения жалоб о совершении судьей дисциплинарного проступка и обращения в ВККС РФ о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности, сообщается на сайте совета.

 

Этим документом определены правила рассмотрения Советом судей РФ жалоб и сообщений, содержащих сведения о совершении дисциплинарного проступка председателями, заместителями председателей федеральных судов (за исключением районных судов), а также судьями федеральных арбитражных судов округов, арбитражных апелляционных судов и военных судов, на которых налагаются дисциплинарные взыскания Высшей квалификационной коллегией судей РФ.

Устанавливается, что при рассмотрении жалоб не допускается разглашение содержащихся в них сведений, а также сведений, касающихся частной жизни гражданина. При этом не является разглашением сведений направление письменного обращения или запроса в госорган, орган местного самоуправления или должностному лицу, в компетенцию которых входит решение поставленных в обращении вопросов, предоставление запрашиваемой информации.

Дисциплинарная комиссия Совета судей РФ рассматривает жалобы, поступившие в письменном виде. В жалобе должны быть указаны: наименование органа либо должностного лица, которому адресована жалоба; ФИО лица, подавшего жалобу, или наименование организации (юрлица), общественного объединения, органа госвласти или органа местного самоуправления с указанием реквизитов этой организации; почтовый адрес, по которому направляется ответ либо уведомление о переадресации жалобы; существо жалобы; личная подпись лица, подавшего жалобу; дата подачи жалобы. Жалобы, не соответствующие данным требованиям и не поддающиеся прочтению, не рассматриваются и возвращаются заявителю. Анонимные жалобы к рассмотрению не принимаются. Жалобы, в которых содержатся ненормативные либо оскорбительные выражения, остаются без ответа по существу поставленных в них вопросов с сообщением аппаратом Совета судей РФ лицу, направившему жалобу, о недопустимости злоупотребления правом.

Члены Дисциплинарной комиссии для изучения доводов жалобы вправе истребовать и получать необходимые для проверки документы и сведения, выезжать на место предполагаемого совершения судьей дисциплинарного проступка, а также получать от судьи с его согласия объяснения по доводам жалобы о совершении дисциплинарного проступка, приглашать судью на заседание Дисциплинарной комиссии.

О завершении проверки по жалобе председатель Дисциплинарной комиссии или один из членов комиссии, которому поручено проведение проверки по жалобе, обязаны известить судью, в отношении которого проведена проверка, и разъяснить право ознакомиться с ее результатами, представить свои возражения и замечания относительно результатов проверки.

Заключение по жалобе направляется председателю Совета судей РФ, который при согласии с заключением о наличии в действиях судьи признаков дисциплинарного проступка вносит его на рассмотрение Совета судей РФ. По результатам рассмотрения заключения Совет судей РФ принимает постановление о наличии оснований для внесения представления в ВККС РФ о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности в связи с совершением им дисциплинарного проступка или об отсутствии оснований для постановки вопроса о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности.

По результатам рассмотрения жалобы лицу, ее подавшему, направляется ответ за подписью председателя Совета судей РФ или его заместителя.

Жалобы рассматриваются в срок до 30 дней со дня регистрации в Совете судей РФ, это срок может быть продлен председателем совета не более чем на месяц.

С текстом "Положения о порядке рассмотрения жалоб и сообщений о совершении судьей дисциплинарного проступка и обращения в Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности в связи с совершением им дисциплинарного проступка", утвержденного постановлением Президиума Совета судей РФ от 30 июля 2013 года № 354, можно ознакомиться здесь.

[Иринка42]

#ДАЛАДНО: на Камчатке почти завели дело на Достоевского за роман «Идиот»

 

 

Кадр из фильма «Идиот». Режиссер – Иван Пырьев

История настолько же запутанная, насколько сюрреалистическая. В апреле 2011 года житель Камчатского края Евгений Федорко, отвечая в мировом суде на вопрос своего оппонента, произнес слово «идиот». После чего судебный пристав написал рапорт о том, что в действиях Федорко обнаружены признаки преступления, предусмотренного частью 1-й статьи 297-й УК РФ (неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участников судебного разбирательства).

Оскорбление, как гласит Уголовный кодекс, выражается в неприличной форме, то есть с использованием нецензурных слов и выражений. «Идиот» вроде в число нецензурных слов не входит, но доцент кафедры русского языка Камчатского госуниверситета Анастасия Скорик, проводившая лингвистическую экспертизу, решила иначе: слово является, по ее мнению, неприличным, но может использоваться как медицинский термин.

 

Дальше начинается «полный Кафка». Из короткой записки родилось настоящее дело, дознаватели службы судебных приставов и их начальники требовали направить его в суд. Сотрудники прокуратуры сначала указывали на необходимость возбуждения дела, а потом требовали законности при его расследовании.

 

Евгению Федорко приставы несколько раз оформляли принудительный привод в суд еще до того, как до него успевала дойти повестка. Однажды приставы, зная о командировке Федорко, попытались схватить его в самолете в аэропорту (откуда он раньше уже улетел на вертолете), а не найдя его, объявили во всероссийский розыск. Суд признал все шесть постановлений незаконными, но Федорко продолжали приходить новые и новые вызовы на разбирательства

 

Тогда Евгений накатал приставам совершеннно шедевральный донос на великого русского писателя:

 

 

Причиной, способствовавшей совершению мной этого преступления, явилось тлетворное влияние на меня романа Ф. М. Достоевского.

«О существовании слова "идиот" я узнал из курса школьной программы, в частности, романа Ф. М. Достоевского "Идиот". По мнению дознавателя Кошмана, совпадающему с мнением заместителя прокурора Петропавловска-Камчатского Дудина, слово "идиот" является бранным, оскорбительным, следовательно, содержащим неприличную форму. По их мнению, употребление в общественном месте слова "идиот" недопустимо и считается преступлением, которое они мне вменили.

Поэтому считаю своим долгом как гражданина РФ сообщить нашим доблестным защитникам правопорядка о лицах, способствовавших совершению мной этого преступления. Это уже указанный мной выше ныне покойный Достоевский, царствие ему небесное.

На основании изложенного прошу возбудить уголовное дело в отношении Достоевского Ф. М. как подстрекателя к совершению преступления».

 

И что вы думаете? Заместитель начальника городского отдела судебных приставов Петропавловск-Камчатского И. Ли на полном серьезе принял это заявление, зарегистрировал, присвоил ему номер и приобщил к материалам уголовного дела. В отношении Достоевского натурально проведена проверка по признакам состава преступления, предусмотренного частью 4-й статьи 33-й (подстрекательство) и частью 1-й статьи 297-й УК РФ (неуважение к суду).

 

В итоге в возбуждении уголовного дела было отказано только потому, что Федор Михайлович уже 132 года как может ответить на запросы только одного суда. Постановление Петропавловск-Камчатского городского отдела судебных приставов гласит:

 

Чтобы сделать этот вывод, судебным приставам потребовалось 9 месяцев. Уголовное дело Федорко после двух лет следственных действий (!) прекращено за давностью сроков. Сам Федорко с таким решением не согласился, так как давность сроков – не реабилитирующее основание. 

«Кировлес», Трульский собор – мы рождены, чтоб Кафку делать былью – или болью, кому как нравится

 

С другой стороны, замечательный пример того, что с бюрократическим и***тизмом можно бороться только таким же и***тизмом.

«Учитывая, что Достоевский Ф. М. скончался 28.01.1881, а Федорко Е. Н. родился 19.11.1960 года, Достоевский Ф. М. не имел реальной возможности склонить Федорко Е. Н. к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом…»

 

тут

[Иринка42]

Граждане осудили суды

Респонденты ФОМ уверены, что защитить там свои права невозможно

 

 

Фото: Геннадий Гуляев / Коммерсантъ

Доверие граждан к судебной системе падает, большинство россиян считает, что защищать свои права в суде следует только в крайнем случае, выяснил фонд "Общественное мнение" (ФОМ). При этом право на справедливый суд в числе самых значимых прав назвали 55% граждан, гораздо менее важны для граждан свобода слова и убеждений, право избирать и быть избранными, а также возможность участвовать в управлении государством.

Как показал опрос ФОМ, самые значимые для граждан права — это право на бесплатную медицинскую помощь (74%), на труд и его оплату (58%), на справедливый суд (55%), на бесплатное образование (54%), а также на личную свободу (46%). Наличие свободы слова наиболее важно лишь для 18%, право "иметь любые убеждение" — для 11% граждан, право избирать и быть избранными и право на свободу собраний считают значимыми по 5%, а "право на участие в управлении государством" — 4% респондентов. "Такова социальная реальность: политика находится вне жизненного мира для подавляющего большинства нормальных граждан",— заявил "Ъ" глава ФОМ Александр Ослон. 
 

Институт выборов, по мнению социолога, не ассоциируется с управлением государством и не кажется "важным и престижным". При этом большинство граждан (57%) полагают, что в суд за защитой своих прав следует обращаться только в крайнем случае, если иными способами защитить их не удается (за год число тех, кто так считает, увеличилось на 13%). В том, что за защитой своих прав надо сразу идти в суд, уверены 30% опрошенных. "Людям некуда пойти за справедливостью, суды прочно ассоциируются с коррупцией, и их престиж снижается с 90-х годов",— отметил господин Ослон. Он полагает, что дело и в российской культуре: "У граждан нет ни к кому доверия, а есть только подозрительность". Деятельность судов 35% граждан оценивают отрицательно, 27% — положительно, а 38% не смогли выразить свое отношение к их деятельности. 
 

"Ничего удивительного в этих оценках нет — общество относится негативно ко всем государственным институтам",— считает руководитель правозащитной ассоциации "Агора" Павел Чиков. По его словам, люди чаще всего сталкиваются с судами по административным делам, также распространены судебные процессы по кредитам: "Там в основном ситуация, когда государство или крупная компания нападает на гражданина, он проигрывает дело и начинает негативно воспринимать суды". По данным ФОМ, 37% граждан считают, что суды часто выносят несправедливые приговоры, а 21% — что несправедливые приговоры выносятся редко (остальные не смогли сформулировать свое мнение). 
 

Скептическое отношение к судам подтверждает и опрос "Левада-центра". Как выяснили социологи, число россиян, которые считают, что для решения проблем граждане могут использовать суды, последовательно сокращается: с 41% в апреле 2010 года до 33% в июле 2013-го. Замдиректора "Левада-центра" Алексей Гражданкин считает, что, скорее всего, на отношение к судам влияет "общее ощущение несправедливости", а действия судов просто "вносят в него свою лепту". Меньше, по данным социологов, становится и тех, кто готов для решения своих проблем обращаться в органы исполнительной власти (было 21%, стало 19%) и к депутатам (было 15%, стало 9%). Одновременно растет число тех, кто готов сделать ставку на участие в работе партий, политических движений (с 4% до 7%) и общественных организаций (с 5% до 7%). Существеннее всего выросла доля тех, кто считает, что решению проблем граждан может помочь участие в протестных акциях (с 9% до 16%). Алексей Гражданкин объясняет это тем, что в последнее время акции протеста "были более резонансны, чем прежде". 
 

Сергей Ъ-Горяшко, Максим Ъ-Иванов

 

Подробнее:http://www.kommersant.ru/doc/2254142

 

[Иринка42]

В день 70-летия председателя Верховного суда РФ Вячеслава Лебедева РАПСИ вспоминает его наиболее яркие цитаты.

 

"Я считаю, правильно, что суды сейчас в сфере внимания общества, под общественным контролем. Это очень хорошо. Это судью дисциплинирует".

"В каком бы развитии ни был современный мир, это обязательное условие для судей - быть честными и добропорядочными".

"У Верховного суда позиция принципиальная - за умышленные действия, направленные против закона, виновные в этом судьи должны привлекаться к ответственности. И здесь никакой снисходительности быть не должно. Мы считаем, что судью надо оберегать, но если он совершил поступок, позорящий честь и достоинство судьи, умаляющий авторитет судебной власти, он недостоин занимаемой должности".

"Общество вправе и должно высказывать свое мнение о деятельности судей, а деятельность судей должна быть открытой".

"Судье, когда его назначают на должность, вручают огромные полномочия от имени государства, от имени власти решать вопрос свободы, защиты чести и достоинства, здоровья, имущества, всех прав. Человек, конечно, должен быть максимально безупречным, должен пользоваться доверием граждан".

"Нужно понять правовой смысл, а не революционную ненависть неимущих к богатым".

"Здоровая экономика - залог правового государства. С другой стороны, и нормальная, работающая судебная система является предпосылкой экономического развития. Все здесь взаимосвязано".

"В демократичном обществе проблемы преступности волевыми приемами не решаются. Нельзя делать поспешные выводы и ужесточать наказания, исходя лишь из того, что количество правонарушений какой-то категории возрастает".

"Сторона, которая обратилась в суд с претензией к журналисту, иногда бывает очень агрессивной. Я за то, чтобы максимально защитить журналистов. Пресса должна быть свободна - это не лозунг, это то условие, без которого не может существовать нормальное гражданское общество".

"Взятка - самое циничное, самое коррупционное явление и распространенное".

"Следствию и судьям приходится на разных этапах испытывать серьезное давление. Но заниматься борьбой с коррупцией в сфере крупных чиновников надо" .

 

"Человек спорит с властью, у которой большой административный ресурс и суд должен помогать ему собирать доказательства".

"Я не имею этического и профессионального права высказываться по конкретным делам".

"Ни у меня, ни у других судей Верховного суда нет собственности за рубежом".

"Совершенствование законодательства будет продолжаться столь долго, сколько будет развиваться само общество".

Читать далее: http://www.rapsinews.ru/judicial_analyst/20130814/268540584.html#ixzz2cVB3orXT

[Иринка42]

Несправедливость судов и правоохранителей - видимость, созданная непонятными законами?

Автор: Татьяна Берсенева

Фото Право.Ru

Состояние российского законодательства обсуждали вчера в МГЮА им. Кутафина. Система права в России имеет много пороков, ее надо модернизировать, следовало из выступления спикера Госдумы Сергея Нарышкина. Его коллега по парламенту Владимир Плигин сознавался, что в вопросе санкций законодатели исходят из "произвольных, субъективных вещей" и призывал коллег обратиться к социологам, чтобы проверить, как нормотворчество влияет на общественную жизнь. А ректор академии Виктор Блажеев утверждал, что борьба против непрофильных вузов, готовящих юристов, пока неэффективна, и предостерегал от "разрушения целостности юридической профессии".

Спикер Госдумы Сергей Нарышкин открыл обмен мнениями словами о том, что эксперты "вполне справедливо" критикуют законодателей за необоснованность "отдельных" инициатив, их ненормативность, неполноту и неконкретность. И назвал пять пороков российской правовой системы. Среди них были следы прежних идеологических доктрин, отсутствие нормативности и наличие многочисленных деклараций и отсылочных норм, а также дублирование, которое, по мнению Нарышкина, "является побочным результатом очень быстрого и активного законотворчества". Кроме того, в списке проблем оказались перегруженный "непонятными и тяжелыми формулами" язык законов и "большой объем и темпы роста самого законодательного массива". 

В результате проблемы есть у граждан. "Им очень трудно разобраться в правовых тонкостях, а подчас в этом трудно разобраться и вполне подготовленным людям", — рассуждал председатель Госдумы. В результате "они видят несправедливость в деятельности судов, правоохранительных органов, различных чиновничьих структур". Тут Нарышкина можно было понять двояко: или эта несправедливость только кажущаяся, поскольку законы понять нельзя, или она, эта несправедливость, является прямым следствием качества нормативно-правовой базы.

"Для ответа на такие вызовы недостаточно только административных решений, нужны эффективные и адекватные законодательные решения, — говорил Нарышкин. — На мой взгляд, текущее состояние российской правовой системы говорит о том, что мы находимся на переходе от одного этапа к другому, и само право нуждается в модернизации". Правда тут же спикер оговорился, что "никакого радикального пересмотра всей совокупности норм быть не может", а "для страны жизненно важно сохранить Конституцию".

Способы решения проблем депутаты будут искать коллективно — они собираются регулярно готовить и публиковать отчет о состоянии российского законодательства. Работу над ним ведет Совет законодателей РФ. Владимир Плигин, глава думского комитета по госстроительству, возглавляющий работу над отчетом, сообщил присутствующим, что думские комитеты предоставили 20 аналитических материалов ("фундаментальные вещи", похвалился парламентарий) и 70 отчетов поступили от законодательных и представительных органов субъектов.

Плигин напоминал, что "вал законодательных инициатив растет", "остаются достаточно высокими темпы роста появления новых федеральных законов" - в третьем созыве в Госдуму внесены 4327 проекта, законами стали 773, в пятом созыве — 4392 и 1607 соответственно. "Возникает вопрос о действенности уже состоявшихся законов", — говорил единоросс. Чуть позже Плигин предложил подумать, чтобы с помощью социологов "точно понять, как то или иное [законодательное] предложение будет влиять на общественную жизнь". По его мнению, это и может стать одним из элементов модернизации. Позже его поддержала Талия Хабриева, вице-президент Российской Академии наук, директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. "Можно ли говорить об эффективности права, если само направление [социологии права] у нас провисло?" — сетовала она. 

Признавал Плигин и то, что в России "не удается удержать стабильность кодексов", хотя предполагалось, что они "выполнят систематизирующую роль и перестанут меняться в быстром темпе". В частности, регулярно переписываются Уголовный и Уголовно-процессуальный. Но наличие местных кодексов (например, земельный, бюджетный, об административных правонарушениях, избирательный в Татарстане) парламентария смущает. Кодексы – компетенция федерации, рассуждал он, а в субъектах должны быть только законы.

С ним соглашались завкафедрой конституционного и муниципального права МГЮА Владимир Фадеев ("наша страна не мини-СССР, где когда-то в каждой республике были свои кодексы") и Хабриева. "Использование форм кодексов на субъектовом уровне – это абсолютно неправильная тенденция, которую нужно ломать, — говорила она. — Большей частью они повторяют нормы законодательства на федеральном уровне. Зачем? Мы снижаем таким образом авторитет права". В качестве альтернативы Хабриева предложила подумать над возможностью перехода к такой форме как Основы законодательства. "В каких-то областях придется пойти по этому пути, чем позволять субъектам упражняться, принимая кодексы", — заключила она.

Завершил свое выступление Плигин просьбой к сотрудникам МГЮА "подумать над теорией ответственности в Российской Федерации". "Сейчас, решая вопросы ответственности, особенно вопросы санкций, мы исходим очень часто из произвольных, субъективных вещей, — говорил единоросс. —  В принципе государство все время стремится двигаться в направлении санкций в административном праве, мы совершенно забываем про вопрос ответственности в рамках гражданско-правовых институтов". По его мнению, "переключение на эти институты было бы очень интересно".

В свою очередь Хабриева предлагала задуматься над готовностью российского законодательства к восприятию разного уровня международных правовых документов. "Россия вступила в ВТО, участница многочисленных международных организаций, — говорила она. — Но у нас не решен вопрос об имплементации тех стандартов, которые они нам выставляют". Повысить качество законодательства, считает Хабриева, помог бы "закон о нормативных актах РФ", который стал бы "фильтром для сырых законопроектов" и остановил "безудержное нормотворчество со стороны не очень ответственных субъектов законодательной инициативы". В отдаленной перспективе этому бы способствовало повышение качества обучения юристов. "Ощущается неподготовленность выпускников", — сетовала Хабриева. При этом она отмечала, что в редком вузе есть спецкурс "юридическая техника", на котором изучают основы составления документов.

Тему плохой подготовки выпускников юрфаков подхватил и ректор МГЮА Виктор Блажеев, сразу оговорившись, что это "не сугубо российская проблема" — с ней сталкиваются многие страны. "По оценкам Роскомстата, у нас ежегодно выпускается [из вузов] 150 000 юристов, 1,5 млн юристов в стране, из них только 700 000 активно занимаются юридической практикой. Подготовкой занимаются 1200 вузов и филиалов", — он начал свое выступление со статистики, затем напомнил, что стоит радикальная задача по сокращению числа вузов, занимающихся подготовкой юристов, и констатировал, что в реальности все наоборот — их подготовка расширяется. "Главная беда – даже не негосударственные вузы, а непрофильные. Для них это бизнес-проекты, связанные с пополнением своих внебюджетных средств", — жаловался Блажеев.

Для решения проблемы он предлагает использовать общественную аккредитацию вузов, которой занимается Ассоциация юристов России. "Первый опыт — впечатляющий", — радовался Блажеев. Но одной аккредитации, как он считает, недостаточно — мешает уведомительный порядок получения лицензии на образовательную деятельность. "Экономисты широко оперируют понятием "образовательная услуга" и тяготеют к гражданско-правовому пониманию, — говорил ректор. — Но все-таки государство не должно уходить [от регулирования] и уровень требований должен быть высоким".

Не устраивает Блажеева и попытки "размыть понятие "юрист". "Я имею ввиду [попытки выделить] такие направления, как правоохранительная деятельность, судебная власть, следственная и прокурорская деятельность в отдельные специальности, независимые от юриспруденции", — объяснил он. Это крайне опасная тенденция, считает ректор, а лоббируется такой подход, чтобы не переходить на двухуровневую систему подготовки (бакалавриат и магистратура), а сохранить "специалитет". "Мне кажется, что надо отстаивать позицию, что у нас единая профессия и есть один образовательный стандарт подготовки юристов, в рамках его возможны самые разные специализации, но тем не менее, это единый уровень подготовки", — заключил он. Правда, в этом случае его предупреждение об опасностях звучало менее убедительно, так как противников он не назвал.

http://pravo.ru/review/view/88230/?utm_medium=twitter&utm_source=twitterfeed

[Иринка42]

 

В 2014 г. реализация норм об открытости правосудия выйдет на новый уровень

ТЮМЕНЬ, 12 сен – РАПСИ. Реализация указов президента об открытости правосудия и федерального закона №262 об открытости судебной системы в 2014 году выйдет на принципиально новый уровень, отметили в четверг участники заседания комиссии Совета судей РФ по взаимодействию с органами государственной власти, общественными организациями и СМИ.

Выездное заседание комиссии прошло под председательством главы Тюменского областного суда Анатолия Сушинских.

В рамках состоявшейся дискуссии была отмечена большая работа, проведенная отделом по связям со СМИ Судебного департамента при Верховном суде РФ под руководством Вадима Зиятдинова. Им был подготовлен проект основного документа, который позволит уже в следующем году перевести уровень исполнения президентских указов об открытости судебной системы и дальнейшей реализации федерального закона №262 об открытости правосудия на принципиально новый уровень.

"Глава государства Владимир Путин в ходе недавнего саммита G-20 в Санкт-Петербурге особо отметил, что уровень открытости российского правосудия легко выдержит конкуренцию с иными аналогичными системами, считающими себя эталонными", - сказала в ходе заседания комиссии заместитель генерального директора Судебного департамента при ВС РФ Татьяна Шанина.

По ее словам, при этом "хотелось бы заметить, что сегодня мы по большей части говорим об открытости российских мировых судей, в то время как обеспечение открытости на уровне судов общей юрисдикции – вопрос де-факто уже решенный".

"Здесь неоценимо сотрудничество Судебного департамента с Российским агентством правовой и судебной информации", - подчеркнула Шанина.

Читать далее: http://rapsinews.ru/judicial_news/20130912/268821514.html#ixzz2egtolDAp